Фронтир 2 - Страница 48

— Собираться?

— Конечно. Я ведь хотел не только навестить тебя, но еще и показать Ростика врачу. Если все в порядке, а это скорее всего именно так, то пора ему возвращаться в семью.

День выдался просто великолепным. Сверкающее солнце и вместе с тем не так уж и жарко. Легкий ветерок приносил достаточно прохлады даже если находиться на одном месте, а уж если катить в пролетке, так и подавно. Взгляд скользит по садам и полям, остающимся по обе стороны от дороги. Вскоре их сменят дачи, новое веяние нового времени.

Примерно лет десять назад, в окрестностях столицы и больших городов, появились своеобразные дельцы из купцов. Они скупали усадьбы обедневших дворянских родов, расположенные в особенно живописных местах. Затем, большие участки дробились на малые, возводились деревянные дома с просторными верандами, огороженные легким забором, за которым располагались клумбы с цветами. Эти участки образовывали улицы. Улицы — дачные поселки, раскинувшиеся под сенью деревьев. Затея оказалась очень прибыльной. Все же человека тянет к природе, ведь он тысячелетия жил в единении с ней и память об этом в нем так до конца и не истерлась. Если же верить атеистам, то люди дети природы, а какой сын не будет тянуться к своей матери, хотя бы на краткий миг.

Содержать большую усадьбу по карману далеко не каждому. А вот такой небольшой домик, и несколько соток земли, с цветочными клумбами и парой десятков плодовых деревьев, уже вполне по карману многим. Приятно все же после напряженной недели, посидеть под сенью деревьев или собрать своими руками плоды, а потом наблюдать за тем, как женщины варят варенье. Присесть в кругу друзей на свежем воздухе, под деревьями или на веранде за обедом, ведя неспешные и ни к чему не обязывающие разговоры.

Алексей слышал, что один из магнатов озолотился именно на вот таких дачных участках. Но даже заработав миллионы он и не думал останавливаться. В промежутках между дачными участками все еще встречались большие усадьбы, одни богатые, другие уже начинающие ветшать, но все еще держащиеся на плаву. Так что, на век этого магната хватит, никаких сомнений.

— Дядько Шимон, а вы меня потом к мамке отвезете?

— Конечно.

— А можно я еще у вас поживу?

— Боюсь, что нет, Ростик.

— Стало быть надоел? А чего тогда меня во все это нарядили? Мальчик указал на новую одежду, надетую на него. Ничего особенного, просто новые брюки, рубаха, пиджачок, картуз и сапожки. Но на фоне его прежней одежонки и впрямь разница ощутимая.

— Дружище, я не знаю, что ты там себе надумал, но я не собирался брать на себя заботу о тебе как опекун. Ты нуждался в помощи, я тебе помог, так как имел такую возможность. Вот собственно и все. А твоя одежда… Поверь, на фоне того, во что мне вылилось твое лечение это сущие мелочи.

— И что теперь мне делать? Опять воровать? Нас ведь у мамки пятеро ртов, она сама не справляется.

— А вот это ты сам решай. Захочешь воровать, будешь воровать и в конце концов окажешься в тюрьме. Захочешь быть честным, найдешь возможность как помочь матери.

— И как? Я еще мал, кто меня на работу возьмет. Даже хозяин фабрики сказывает, чтобы мамка меня только через год приводила.

— А вот с работой я возможно тебе и помогу. А вот мы сейчас господина Коуба попросим. Как Хонза, возьмешься помочь моему протеже?

— Хм. Ну и куда я его возьму? В типографию учеником? Так они почитай только за еду и работают. Вот когда выбьются там в наборщики или еще какой специальностью овладеют, тогда другое дело.

— А если я очень попрошу.

— Читать и писать умеешь? — Это уже к мальчику.

— Три класса закончил, — нервно сглотнув и с надеждой глядя на незнакомого дядьку, заговорил Ростик. — Тятька еще до того как его на каторгу сослали заставил.

— Уже хорошо. Ладно. Завтра подойдешь к типографии и спросишь господина Капила, я его предупрежу. Будешь для начала разносить газеты, а там поглядим. Согласен?

— Согласен, — тут же просиял мальчишка.

Признаться, Алексею так же стало легче. Все же мы в ответе за тех, кого приручили. Он не собирался заниматься судьбой этого мальчика, а был лишь озабочен тем, чтобы спасти его жизнь. Но так уж сложилось, что сделав один шаг, нам подчас приходится делать и второй. Можно конечно и просто выставить за дверь. Вот только как он после этого будет себя чувствовать? А так… Мальцу представляется шанс и он сам решит как быть. Оно конечно мальчишка еще совсем, но с другой стороны, дети тут взрослеют рано и не только физически.

— Шимон, тебе не кажется, что с твоим инкогнито пора заканчивать? По моему из этого ты уже выжал все что можно.

— Что это ты вдруг?

— Я газетчик, а потому знаю, что чем больше таинственности, тем горячее получится блюдо. Ты даже не представляешь, сколько репортеров сейчас роют носом землю, чтобы добраться до тебя.

— Боишься, что они откопают какую-то нелицеприятную историю?

— Это не так страшно. Будет куда хуже. Когда отчаявшись они что-нибудь придумают. Выдадут некую нелепицу, например объявят тебя убийцей, сославшись на некоего таинственного осведомителя. Или вот, обвинят в предпочтении мальчикам. Потом ввек не отмоешься.

— Ты думаешь что говоришь? Чушь какая.

— Чушь, а в особенности грязная, это как раз то, во что все охотнее всего верят. Уж мне-то можешь поверить.

— Ты прав дружище. Только не думай, что теперь я стану шляться по ресторациям и салонам, всюду выставляясь на показ.

— Это было бы глупо. Конечно не стоит размахивать руками на улицах выкрикивая свое имя, но и скрываться дальше не следует.